Открывая встречу, Председатель Правления клуба Олег Матвеев напомнил, что за время подготовки и определения темы этого делового мероприятия в конгрессе США появились предложения ввести новые санкции против России, затрагивающие банки и финансовую деятельность в целом. Добавило актуальности выбранной темы и послание Президента Федеральному собранию, состоявшееся в тот же день. Оно не напрямую, косвенно касалось банковской сферы, финансового состояния и развития РФ. Андрей Нечаев, подхватив тему, представил Анатолия Аксакова, как «единственного из всех присутствующих, кто сегодня видел президента, и наверняка пропитался духом прорыва, оптимизма, созидания и процветания». «Что интересует сегодня общество в банковской сфере? – обозначил Андрей Алексеевич направление разговора. Конечно, насколько высоки риски для клиентов банка. Особенно в свете слухов о том, что 150 банков находятся на грани банкротства. Что означает, с точки зрения клиентов переход ряда крупных банков под Фонд консолидации банковского сектора»? Второе крупное направление – состояние финансового рынка и его перспективы как источника инвестиционных ресурсов. Красноречивее всего его характеризует один факт: в 2018 в России не прошло ни одного IPO. Третий вопрос отчасти экзотический – законодательное регулирование финансового рынка, включая рынок криптовалют. Есть целый ряд серьезных проектов, которые ориентированы на ICO, форма инвестирования, связанная с выпуском криптовалюты. В России эта сфера пока находится за пределами законодательного поля. Анатолий Аксаков начал свой спич с впечатлений о Российском инвестиционном форуме, что недавно прошел в Сочи. «Вроде спрашивать должны об инвестиционном климате, но вопросы, в основном, касались ареста основателя «Baring Vostok» Майкла Калви. Создалась ситуация, которую инвесторы могут толковать, мягко говоря, по-разному». Говоря о трудностях в финансовой сфере, останавливающих желающих вложиться в российские бумаги, Аксаков сослался на санкции, что значительно влияют на работу финорганизаций. «В этих условиях проводить IPO смысла нет». А вот внутренняя статистика, приведенная Анатолием Геннадьевичем, выглядела оптимистично. По сравнению с 2017 годом наблюдается небывалый рост: Активы банковской системы увеличились на 7% Кредитование в целом экономики на 10,7% (было 6,2%) Кредиты предприятиям с нуля выросли на 6% Кредиты МСП вышли из отрицательной зоны и выросли на 10% Розница увеличилась вдвое Ипотечное кредитование – в 1,5 раза, хотя и риски не уменьшились Вклады выросли на 6,5% Международные резервы России – 475 млрд долл. существенно превышают общий совокупный долг РФ (454 млрд долл.), Эти цифры, по мнению Аксакова, позволяют говорить о защищенности страны, ее готовности к более жестким санкциям. С увеличением инфляции и процентной ставки выросли и процентные риски банков, так как резко поднялись проценты по кредитам и, соответственно, по депозитам. «Кредитный риск, – отметил Анатолий Геннадьевич, – растет гораздо быстрее платежеспособности населения. Реальные доходы физических лиц в прошлом году были практически на нуле. Поэтому ЦБ установил более жесткое резервирование по кредитам частным лицам. В частности, ипотечным». Вопреки статистике, неуютно чувствует себя бизнес. Особенно малый – банки закрывают счета, не проводят операций, что связано с ужесточением надзора по требованию ЦБ. Банк развернул жесткую борьбу с отмывкой денег, с проведением сомнительных операций. В «черные списки» неблагонадежных физлиц и предприятий, замеченных в сомнительных операциях, формируемые ЦБ, случайно попадают и добросовестные субъекты. Банки задерживали операции и им. По этому поводу Ассоциация банков России, «Деловая Россия» и «Опора» обращались в ЦБ. Эльвира Набиуллина обещала «профильтровать» информацию и сократить этот список. Аксаков выразил надежду, что таким образом будет облегчена судьба малого предпринимательства. ЦБ частично поменял, а точнее снизил, требования в рамках проектного финансирования. Что, наверное, важно, если речь идет об участии бизнеса в грядущих национальных проектах. Если картина финансового и инвестиционного рынков имеет более-менее ясные очертания, то судьба блокчейн-технологий, криптовалют и прочих примет XXI века туманны, тем более их правовое регулирование. Ажиотаж, или, как выразился Аксаков, «хайп по крипте» уже прошел (возможно, он имел в виду HYIP, аббревиатуру от High Yield Investment Program— высокодоходный и высокорискованный инвестиционный проект). «Уже меньше атаки и на ЦБ, и Госдуму с требованием все это дело узаконить, дать возможность использовать криптовалюту в экономике, в том числе, для инвестирования». Один закон будет касаться определения цифровых инструментов, как цифровых прав. Это права, которые фиксируются, регистрируются, ведутся в информационной системе (блокчейн). Там же легализуется идея смартконтракта, чтобы их можно было активнее использоваться в бизнесе. И два закона в развитие. Изменения вносятся в Гражданский Кодекс – он дает общее определение, что такое цифровые финансовые активы. Подвид цифровых прав, он касается инструментов, нечто похожее на бездокументарные ценные бумаги, но используемые в системе блокчейн. «Если говорить о самой криптовалюте, в том варианте, что мы предложили, можно увидеть, что криптовалюта есть. Но работающая в рамках российского правового пространства. Там нет места биткойну и другим, выпущенным не в рамках нашего пространства инструментам. И эти криптоинструменты должны обслуживать оборот цифровых прав блокчейн. Вот идея этого закона о цифровых финансовых активах». Третий закон – о регулировании инвестиционных платфторм. Он будет регулировать, в числе прочих, проведение ICO (выпуск и обращение инструмента в блокчейне). Но он касается не только блокчейна, но и возможности выпуска обычных, уже известных финансовых инструментов, для того, чтобы привлекать деньги, например, на основе краудфандинга, для реализации разных проектов. Таким образом, определяются правила работы инвестиционных платформ, требования к платформам. Они должны находиться в реестре ЦБ, в определенном допуске выпуска соответствующих инструментов, эмитентом, учредителем инвестиционных платформ. Если говорить о них как о бирже, где идет привлечение средств с использованием блокчейн, Аксаков предлагает называть просто криптобиржа. По словам председателя Комитета по финансовому рынку, цифровой рубль может появиться, как только будут приняты законы о регулировании криптовалютного рынка, и если с нововведением согласится ЦБ России. Пока регулятор демонстрирует сдержанную позицию. Решить задачу, связанную с биткойном, Дума намеревается в 2019 году Это надо сделать еще и потому, что криптовалюты используют в значительной степени для неблаговидных целей, для отмывания средств, финансирования наркотрафика, терроризма. FATF также обязывают Россию отрегулировать режим работы с этими инструментами. Большой ясности в понимании того, как будет регулироваться область цифровой экономики, по мнению некоторых участников встречи, не появилось. Очевидно было только то, что рынок оборота криптовалют давно существует, но в отечестве – вне правовых рамок. Аудитория интересовалась обоснованием инфляции в 4%. Выяснилось, что точных, доказанных ориентиров у ЦБ нет. «Банку России так удобно. Все прекрасно понимают, что реальная инфляция выше». Но «впадать в дискуссию» Аксаков не советовал. Интересный возник разговор, когда зашла речь о роли финансового омбудсмена в спорах граждан и кредитных организаций. Аксаков полагает, что финуполномоченный «позволит запустить механизм медиации», то есть находить компромиссы, досудебно улаживать споры между кредиторами и заемщиками. Однако общественный финансовый омбудсмен, доктор экономических наук Павел Медведев (в свое время в МГУ Аксаков у него учился) критически отозвался о вступившем в силу законе о финансовом омбудсмене. По его словам, документ не позволит обратиться к уполномоченному большому числу россиян, имеющих долги по кредитам. А значит у «закредитованных» не будет возможности выбраться из долговой кабалы. Закон предусматривает, что к уполномоченному могут обратиться только те граждане, которые прокредитовали финансовую организацию и не могут получить свои деньги назад. Да и то, при условии что их требование к не превышает 500 тысяч рублей. Иными словами, закон не защитит должников. Абсолютно искаженной Медведев назвал статистику, приведенную Аксаковым. В частности, в отношении стоимости кредитов. «В реальной жизни возникает такое понятие, как «накрутки». И это явление очень живуче. Ни ЦБ, ни Бюро кредитных историй не понимают, сколько стоят кредиты». Мне кажется, – подвел итог Павел Алексеевич, – что-то в нашей вертикали сломалось. Мы потеряли способность бороться с накоплением беспорядка. С энтропией. Наши действия не улучшают ситуацию, а ухудшают ее и вызывают раздражение. Монолог Медведева был награжден овацями. А Нечаев удостоил страстного оратора очередной шуткой «Павел Алексеевич, вы выступили как настоящий карбонарий!». Юрий Раскин обратил внимание коллег, что для него упомянутые «надвигающиеся законы», в которых будет запрещен или не запрещен блокчейн, являются лакмусовой бумажкой, свидетельствующей о степени тоталитарности нашего государства. Яков Уринсон (министр экономики России в 1997-1998 годах) вспомнил интересный исторический факт. Когда в XIV веке появились бумажные деньги, считалось – это временно. Металлические деньги вечны, а бумажные – этакая игрушка, которая быстро пропадет. «Я уверен, что судьба криптовалют примерно такая же, как бумажных денег. Думаю, нам не придется долго ждать, лет через 20-30 криптовалюта вытеснит все остальные виды средств обращения». Аксаков поблагодарил всех за встречу, пообещал учесть в своей работе замечания. И критические в том числе. Текст: Виктория Чеботарева Фото: Василий Редкин |