ИЗМЕНЯЕМОЕ НАЗВАНИЕ
| ИСТОРИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ |
КЛУБ И ЮБИЛЕЙ "НЕКЛУБНОГО" ЧЕЛОВЕКА Воспитание в малороссийской глубинке и провинциальной Нежинской гимназии сделали Гоголя человеком восторженным и застенчивым одновременно. В обществе чужих людей писатель чувствовал себя крайне неуютно. Он вообще с трудом сходился с людьми, к тому же был совсем небогат. Эти причины не позволили Николаю Васильевичу вступить ни в Московский, ни в Петербургский Английские клубы. Вероятно, Гоголь ни разу не побывал и в Одесском Английском клубе, хотя в Одессе он проводил зиму, когда не было возможности ехать за пределы России.
Между тем, сохранилось немало свидетельств современников о том, что Московский Английский клуб привлекал внимание писателя. В клубном сообществе всякий человек ищет и старается найти то, что ему интересно. Гоголь очень страдал оттого, что к нему часто обращались «запанибрата», без малейшего соблюдения приличий, а он в определенные моменты жизни очень искал уединения. И находил его как раз в клубных стенах на Тверской. В клубном Уставе имелся пункт, четко регламентирующий правила общения между сочленами. Так, барон А.И. Дельвиг, создатель московского водопровода, вспоминал: «Я встретился с Гоголем у сапожника Таке, которого он очень хлопотал о том, чтобы сапоги ему были красиво сшиты, и в тот же день в Английском клубе, где мы сидели на одном диване. Не узнал ли он меня или не хотел узнать, но мы не говорили друг с другом как в этот раз, так и во все следующие наши встречи в Москве». И подобного рода воспоминаний довольно много. Близкий знакомый Гоголя - философ Петр Чаадаев использовал клубную Говорильню в качестве своеобразной кафедры, с которой проповедовал свои идеи - надо заметить, весьма и весьма отвлеченные. Можно высказать вполне обоснованное предположение о том, что Гоголь присматривался к клубной Говорильне как тому месту, где бы он мог вести и свою проповедь. Проповедь истин, которые открылись ему при написании «Выбранных мест из переписки с друзьями». Текст книги цензура очень сильно вымарала, причем самые важные позиции Гоголя-проповедника. Поэтому в клубе, где цензуры никогда не было, писатель мог рассчитывать найти заинтересованных слушателей. Вот только говорить публично Гоголь побаивался, предпочитая устной речи речь письменную. Николай Васильевич гурманом никогда не был, но толк в кулинарном искусстве знал. В Москве собственного дома у писателя никогда не было, а в дружеских домах обедал он частенько. Поэтому ежегодно сам он давал для своих друзей один большой обед. Лучшим местом для него служил дом члена клуба, известного историка и собирателя русских древностей Михаила Петровича Погодина. Усадьбу Погодин купил у другого члена клуба - князя Дмитрия Михайловича Щербатова, послужившего одним из прототипов Павла Афанасьевича Фамусова, героя комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» и, разумеется, тоже непременного члена клуба, о чем Грибоедов не забыл вспомнить в комедии. Усадьба располагалась на Девичьем поле, тогда считавшемся почти загородной местностью. Теперь это Погодинская улица. А дом, где подолгу жил Гоголь, сгорел во время войны. При доме имелся обширный парк, спускавшийся к Москве-реке. Вот здесь-то, среди деревьев и зелени в конце весны устраивался годовой обед Николая Васильевича. Члены Английского клуба, друзья и знакомые писателя, разумеется, принимали участие в обеде. Однако главным действующим лицом выступал тут даже не сам Гоголь, а повар... Повар Московского Английского клуба. Известно, что искусство клубных поваров стояло на очень большой высоте и почиталось в Москве неким феноменом. Поэтому Николай Васильевич, в клубе иногда обедавший, недели за две до предстоящего торжества появлялся в клубном дворце на Тверской и тщательно обговаривал с поваром и его помощниками меню предстоящего обеда. Надо ли говорить, что гости неизменно пребывали в восторге от поварских затей, ну а запивали все кулинарные изыски жженкой, которую мастерски готовил сам писатель и называл Бенкендорфом, «который должен привесть в порядок сытые желудки». Так жженку звали по имени главного российского полицейского, носившего голубой мундир, под цвет пламени и почетного члена Петербургского Английского клуба. Всем оставался доволен даже хозяин дома - Михаил Погодин, хотя с Гоголем не разговаривал - был в длительной ссоре. А.Буторов. |
