ИЗМЕНЯЕМОЕ НАЗВАНИЕ
Доктор политических наук Ростислав Туровский обнаружил в современном политическом процессе некоторые противоречия. С одной стороны, власть «закручивает гайки», чувствуются определенные репрессии, законодатели постоянно вводят ограничения. С другой – на различных официальных площадках стали еще больше говорить о расширении поля демократических процедур, о ставке на прозрачность выборов, о повышении политической конкуренции. Это, как считает Туровский, кажущееся противоречие объясняется тем, что сам курс (или его имитация) носят манипулятивный характер. Главной задачей было и остается удержание в стране политического и финансового контроля, консолидация элиты. Все это особенно важно в условиях неустойчивых международных отношений, в которых находится Россия, и изменчивой социальной среды. Среды, которая становится потенциально более протестной из-за роста бюджетных ограничений. Вроде бы партийная система, характеризуется ростом оппозиционности и значительным увеличением количества партий. Но при этом партийная система парадоксальным образом стала еще более сплоченной, а внесистемное поведение начинает «все больше обессмысливаться». Несистемная оппозиция, и в регионах тоже, все чаще встраивается в системную, как это произошло в случае с Алексеем Навальным, Евгением Ройзманом. Две другие, также уравновешивающие друг друга, тенденции минувшего года подметил политолог Алексей Макаркин. Первая ощущается на вербальном уровне: российская власть разошлась с Западом. Казалось бы, еще недавно власть декларировала: мы европейская страна, мы идем на Запад, (правда, своим путем, из Москвы через Хабаровск, Владивосток), но когда-нибудь мы там окажемся. Стоит ли напоминать о том, что реальная политика этому не соответствовала. Однако сейчас об этом перестали говорить. Пример – явное снижение для Кремля значимости Олимпийских игр. Еще недавно считалось – это будет место, куда приедут президенты других стран и наш глава государства будет в этой мировой суперэлите на равных. Главы ключевых стран Барак Обама и Франсуа Орланд, отказались прибыть на открытие, визит Ангелы Меркель долгое время был под вопросом... Дело в том, что ментально, уверен Макаркин, российская власть имела в виду другой Запад – консервативный, традиционалистский, религиозный, который остался в учебниках и исторических книгах. Пока мы присматривались к нему, Запад уже изменился, старые иерархические вертикальные связи постепенно заменяются горизонтальными. Он становится более свободным, открытым и в морально-нравственной сфере. Там увеличивается значение старых институтов, в том числе религиозных, гражданского общества, СМИ. Но такой Запад менее привлекателен для нас. Есть и политическая сторона этой проблемы. Когда Россия постепенно закрепилась в Восьмерке, имелось в виду, что Путин оказывается в некой мировой сверхэлите. И вдруг выяснилось, что в ней есть неформальные правила игры, которые наши власти не совсем устраивают. Там не принято баллотироваться на третий срок. Там принято уважительно относиться к оппозиции. Там принят совместный подход к странам, которые для мирового мейнстрима являются изгоями. Нынешние власть решили – нет, это неправильная игра для России, нас затянут, обманут, обидят, развалят, ущемят наши политические интересы и т.д. Итог – консервативная волна в России принимает все более глобальный характер. Если в прошлом году это была реакция на оппозицию, борьба с участниками беспорядков на Болотной и т.д., то сейчас она обретает черты всеобъемлюшего курса. Когда в Послании Федеральному Собранию звучит, что есть добро и зло, следует понимать, что добро – это Россия, а под злом понимается растленный Запад. Но есть и другая тенденция: ни общество, ни элита, ни даже большая часть власти не относятся к этому серьезно, с фанатизмом. Так мы, с одной стороны, получили консервативный, антизападный, антилиберальный курс. С другой – авторами его являются прагматичные, часто циничные идеологи, которые используют его для решения конкретных прагматичных задач, а фанатиков, когда это нужно, используют крайне осторожно, либо удаляют, отстраняют. И такая практика будет сохраняться в обозримой перспективе. Ярким примером такой нелогичной деятельности является попытка проведения муниципальной реформы. Многие понимают, что торопиться с ней не стоит, иначе будет развал и хаос. Мгновенно власть от мэрии другим институтам не передать. Несмотря на то, что это явный тупик, реформа может быть реализована. «Так что, – резюмировал Старшина Клуба, доктор политических наук Игорь Бунин, – иногда не фанатики, а прагматичные циники могут привести устойчивую систему к развалу». Михаил Фишман, ведущий программы «И так далее» телеканала «Дождь», употребил иной эвфемизм «ощущение отсутствия планирования». Примеров тому немало. Помимо муниципальной реформы – то ли будет, то ли нет, в каком виде – непонятно, обсуждается мажоритарная система выборов в Мосгодуму: о чем идет речь – о 75% или о 100%? То же самое происходило с пенсионной реформой. Вот выяснилось, что Анатолия Сердюкова, видимо, не будут преследовать в уголовном порядке. Задумывалось ли это «на входе», – непонятно. Кстати, устойчивая «тенденция года» – манипулирование тюрьмой. У нас в последнее время общественные дискуссии все чаще происходят в лексике «посадят-не посадят, выпустят-не выпустят». Только в разных вариациях: Сердюков, Васильева, участники акции Гринпис, Толоконникова, Ходорковский и т.д. Так же спонтанно решено дать Украине 15 млрд долл. Планировалось ли оно месяц назад? Соображения эффективности тут не работают. А потому все сложнее становится понять цель таких спонтанных решений. Понятно, что Киев стал «разменной картой» в большой политической игре с Западом, в частности с Евросоюзом. Издатель, журналист, политический обозреватель Сергей Пархоменко поделился ощущениями от недавнего посещения Майдана. «Люди не очень понимают – а что дальше? Они соглашаются, чтобы их считали оппозицией, но не готовы, чтобы три лидера оппозиционных сил — Арсений Яценюк, Виталий Кличко и Олег Тягнибок олицетворяли ее, тем более никто не готов отдать за это жизнь. Не на улице решается судьба Украины. А где – как-то не очень ясно. Да, Янукович получил помощь с Востока, но пойдет ли это ей на пользу? А России? Посмотрим». Непосредственный свидетель киевских событий, руководитель Украинского бюро Центра политических технологий Георгий Чижов (будучи москвичом он последние четыре года живет в Киеве), убедился, что несмотря на отсутствием авторитетных лидеров и четкого плана действий, протестная активность на Майдане не идет на спад. Однако вопрос о дальнейшей стратегии остается открытым. Несмотря на то, что существует запрос, чтобы кто-то взял на себя ответственность и перешел к решительным действиям, силовой вариант большинство митингующих отвергают. Планы Януковича не очевидны, свою позицию он публично не озвучивает. Протестующие пытаются склонить власть к диалогу. Но этому сценарию мешает проблема лидерства в оппозиционном движении. Кличко (которому симпатизируют больше), Яценюк и Тягнибок вызывают серьезное раздражение у рядовых протестующих. Появляются иные лидеры, но они еще слабо узнаваемы. Чижов высказал уверенность в том, что заокеанской организации Майдана не было. «В разных точках Еромайдана рулят разные люди, но «Вашингтонский обком» не помогает, «так как также не знает, что делать и может вмешиваться лишь когда будут нарушения во время проведения выборов». Сила Майдана в огромном количестве недовольных действиями власти и ситуацией в стране. Власть Украины поняла, что при попытках силовых воздействий (разборка баррикад и т.д.) количество людей увеличивается геометрически. Самый сложный вопрос – чем все кончится? Кто будет в будущем поддерживать политическое долголетие Януковича? Очевидно, что политические ситуации в России и на Украине совершенно разные. Но объединяет их отсутствие ясной перспективы и понимания того, что следует делать. Впрочем не случайно же Уинстон Черчилль как-то пошутил: «Политический талант заключается в умении предсказать, что может произойти завтра, на следующей неделе, через месяц, через год. А потом объяснить, почему этого не произошло». 
|
