Не только на красном коне Наверное, выставки придуманы для того, чтобы рушить стереотипы. Вот и на этот раз. Зритель приходит увидеть хрестоматийное «Купание красного коня», славен которым Петров-Водкин (1878–1939), а обнаруживают совсем другого художника, в ранних работах которого нет и в помине его знаменитых ярких цветов.
Как обогащалась палитра мастера – рассказала Наталья Никулина. Недавно в Музее русского импрессионизма она знакомила любителей прекрасного из Английского клуба с работами молодых русских живописцев, сделанными в пенсионерских поездках в 1840–1910-х годах.
И на этот раз Наталья Никулина представила выставку и ее героев как культуролог. Это был рассказ скорее о самих художниках, о некоторой схожести судеб учителя Кузьмы Петрова-Водкина и его лучшей ученицы, уроженки Крыма Марии Ломакиной.
Петров-Водкин в детстве наблюдал за работой местных иконописцев, учился у самарского художника Федора Бурова, у барона Штиглица, в Московском училище живописи, ваяния и зодчества у Валентина Серова. Заграничные поездки позволили ему поупражняться в школе Ажбе в Мюнхене, познакомиться с лучшими образцами мирового искусства. В Париже он начинает заниматься в частной Академии Коларосси. Он женится на француженке Маргарите Йованович. Весной 1907 года путешествует по Северной Африке и, по его словам, «там почти забывает серые краски».
Возвращается в Россию художник обогащенным собственным живописным языком.
В 1910 - 1915 годы Петров-Водкин много работает над росписями храмов и в эти же годы создает ряд картин, в которых прослеживается связь с заново открытой в те годы им русской иконописью, его цветовые предпочтения: красный, синий и желтый. Не случайно эту экспозицию открывает икона Михаила Архангела на красном коне. Подобные образы потом вдохновляли автора на многие яркие художественные высказывания.
Более двадцати лет Петров-Водкин посвятил педагогической деятельности. До революции руководил частной художественной школой Елизаветы Званцевой. В 1918 году был избран на должность профессора Академии художеств. Он реорганизовал Высшее художественное училище при Академии художеств, разработал новую программу обучения живописи, в основе которой принципы трёхцветия, сферической перспективы и движения: изобразить «улицу бегущего», «комнату лежащего» или «пейзаж падающего».
Он читал лекции, вел свою мастерскую. Школа Кузьмы Петрова-Водкина в 1920-1930-е годы была одной из самых многочисленных. У него несколько сот учеников, последователей и соратников. Одной из самых одаренных учениц была Мария Ломакина.
Как педагог, Кузьма Сергеевич был вполне либерален. В отличие от Казимира Малевича или Павла Филонова, требовавших неукоснительного следования их стилю, он с уважением относился к природному дарованию и художественным предпочтениям своих учеников. Позитивный результат такого отношения демонстрирует Ломакина.
Она совершенно самостоятельна. Освоив новаторские композиционные приемы мастера, создала собственный живописный язык. Удивительным образом не склонилась в творчестве к официальному соцреализму, не впала в авангард. Она сама по себе. И порой возникало ощущение, что некоторые ее работы интереснее тех, что создал учитель.
Ломакина многих на этой выставке поразила тончайшими крымскими пейзажами. Сделанные маслом, они у нее звучат как акварель. Она демонстрирует мастерство портретиста, графику. А какая интересная, практически кинематографическая идея – на свитке дать «раскадровку» бытовых сцен крымских татар, эпоса. Она хорошо знала и любила эту культуру.
Петров-Водкин стал случайным свидетелем разрушительного землетрясения в Крыму в 1927 году, он тогда гостил с семьей в Коктебеле у Максимилиана Волошина. Но не поддался панике, не уехал, а начал работать над большим драматическим полотном. Оно представлено на выставке. Недалеко – портрет Волошина. Его еще именуют «Волошин со слезой»: поэт стоически перенес землетрясение.
Кузьма Сергеевич не только мастерски владел кистью и красками, был педагогом, теоретиком искусства. Он еще и красноречиво выражаться пером, объяснял свои картины, был драматургом, писателем.
После природной катастрофы в Крыму Петров-Водкин узнает о том, что болен туберкулезом. Ему придется отказаться от преподавания, врачи запрещают работать маслом. Он практически перестает писать. Мария Ломакина в 1930-х уедет в Загорск, где работал ее муж, резчик игрушки, займется созданием образцов игрушек, а последние годы жизни будет преподавать в Абрамцевском художественно-промышленном училище. Но это будет потом,..
А пока художники активны, их высказывания об окружающем их мире ярки, витальны. Так что в мрачноватом складском помещении Музея Москвы, не совсем, надо признать, оборудованном под выставочное пространство, получилась светлая, энергичная экспозиция. Кстати, организовали ее, продумали и собрали специалисты Российской галереи искусств, музея нового, созданного в 2019 году в Севастополе. Живописные произведения, документы, письма предоставили Эрмитаж, Третьяковская галерея, Русский музей, Псковский музей-заповедник, Дом-музей Максимилиана Волошина, Севастопольский художественный музей имени Крошицкого и многие другие российские музеи, и частные коллекции.
Завершился этот замечательный вечер, по устоявшейся клубной традиции, дружеским ужином. На этот раз это был ресторан «Accenti» с восхитительной неаполитанской кухней.
Текст: Виктория Чеботарева
Фото участников встречи
ЛЮДИ И МНЕНИЯ
Владимир ШАПЕНКО:
«Выставка прекрасная. У Петрова-Водкина существует какая-то связь с космосом. Космос высоко, он на земле. Но он умеет заполнять пространство между собой и космосом просто замечательно, как никто другой. Но и, конечно, выделю картину Ломакиной – портрет волевой дамы в синей косынке, которая остановила на скаку красного коня и повела его купать».
Ирина ЛОСЕВА:
«Как всегда, очень интересно, познавательно. Все мы знаем Петрова-Водкина, как автора картины «Купание красного коня», я его, как художника, всегда ассоциировала с ярко-красными, синими, желтыми колоритными работами. А тут выясняется, что он и в пастельных тонах писал. Понятно – революция, война, тут не до ярких красок. Увидеть это, осознать было очень интересно».
Дмитрий ГОРОДЕЦКИЙ:
«Наибольшее впечатление на этой выставке на меня произвели пейзажи, маленькие городки Поволжья, Крыма из юности и зрелых лет художников. Ну и, конечно, «чеканные фигуры», изображенные на портретах. Больше всего мне понравилось изображение Максимилиана Волошина, удивительного, глубокого, противоречивого человека, поэта, который сказал: «Не в первый раз, мечтая о свободе, мы строим новую тюрьму…». В портрете эта провидческая ипостась и прозвучала. Ну, а если говорить о внешней стороне выставки, лучше бы в этих помещениях оставались Провиантские склады. Для значительных художественных экспозиций, для музея здесь места маловато».
Светлана НИКИТОВА:
«Удивительная, неожиданная выставка. Мы привыкли к некоторому зафиксированному образу Петрова-Водкина как художника. А здесь увидели его ранние работы, где он выступает с совершенно непривычной, холодной палитрой, заметно отличающейся от «красных коней». А какая интересная ученица, Мария Ломакина! Экспозиция замечательная, произвела большое впечатление».
