ИЗМЕНЯЕМОЕ НАЗВАНИЕ
Выдержит ли политическая система постепенное сползание в кризис? Социолог Наталья Зубаревич, директор региональной программы Независимого института социальной политики, начав с фразы из анекдота «Ужас. Но не ужас-ужас-ужас», проявила некоторый оптимизм. Однако, по ее мнению, новый кризис не похож на прежние по факторам и динамике. Он стартовал как неглобальный – это кризис модели роста в 2000 годах, которая без роста цен на нефть не работает. Но этот кризис надолго и у него специфические риски. Прежде всего, касающиеся бюджетов, причем всех уровней. Очень важны риски инвестиционные, накапливающиеся вот уже третий год. Только строительство переживает спад в 7-9%. В «лидерах» - Сибирь, Урал, Северо-Запад, половина Центра, Крым. И Дальний восток, а значит не будет продекларированного «поворота на Восток». Инвестиции падают в 51 регионе. Кризис коснулся и промышленности. Только обрабатывающая отрасль – минус 7,1%. Какое уж тут импортозамещение? Видно, как власти сокращают социальные расходы, как рубят бюджетную занятость; как идет спад доходов населения, в целом – на 9%, зарплат - на 10%. Что приводит к сжатию потребления. Процесс повсеместный и надолго. Очевидно, что он влияет на спад в розничной торговле (8,1%, в отношении к прошлому году). Снижается активность сектора услуг, в том числе туризма, банков, страхования. Ценно, что Наталья Васильевна приводила не среднюю цифру «по больнице», а давала развернутую картину по регионам и отраслям. Да, кризис разливается по стране не в равной мере. В нефтяной отрасли, в пищевой и на сельскохозяйственном юге он проходит мягче. Но, если в прежние кризисы крупнейшие города были островками безопасности, сегодня он затрагивает и их. Население само находит выходы: снижает потребление, отбывает за рубеж, причем уезжают самые конкурентоспособные. Третий путь – привычное «кухонное замыкание». В любом случае это негативная трансформация. Единственный позитивный фактор, подмеченный экспертом, – нет и не будет большой безработицы. Что касается предмета разговора – политических рисков, эксперт представила их так. «Мы недооцениваем инерционность пространства. Даже на полупустом баке этот автомобиль может ехать дальше. Неважно, как». Периферия «съест» любое сокращение, у нее нет средств для протеста. Регионы не пискнут, так как они на крючке по долгам, по трансфертам. В больших городах люди пережили сокращение школ, учреждений здравоохранения, значит, и не то еще «проглотят». Так что вероятность социально-экономических протестов невелика. «Болото» в географии – очень устойчивая экосистема. Распад страны маловероятен и, вообще, российский человек – чемпион по выживанию. Но уверенности, что это терпение бесконечно, у Зубаревич нет. Другое дело, что «запас прочности» системы просчитать очень сложно. «Это не будет распад. Это будет классическое полуфеодальное окукливание». Не менее интересную картину, под названием «Парадоксы общественного сознания», нарисовал Алексей Левинсон - руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-Центра». В последнее время, констатировал он, российское общество теряет инициативу. Народ формирует свои настроения точно в зависимости от настроения власти. Между ними сложилось беспрецедентное взаимопонимание. Власть же в лице Путина поймала ноту, на которой можно с обществом петь в один голос. Примеры – Олимпиада-2014 и Крым. Особенно заметна трансформация общества по сравнению с тем, что было в 90-х годах. Тогда была модель человека самодостаточного, принимающего решения и т.д. Называемое демонтажем демократических институтов во время «путинской стабильности», одновременно удаляло то, что формировало такую личности. На смену пришла личность зависимая: предприниматели – от заемного капитала, наемные работники – от собственника, в госсекторе тоже собственным достоинством не покозыряешь. Увеличилась зависимость общества от масс-медиа, от слова вождя. Так возник феномен рейтинга Путина. Он никогда не был ниже 60%. А после Крыма прирос почти на 30%. И этот пик держится! Это свидетельствует об особом состоянии общества. С ним можно делать все, что угодно. Оно не склонно к бурным ответным действиям. Фигура Путина, как объекта отношения со стороны жителей России, до 2014 года была просто символом. Сегодня она превратилась в харизматического лидера. Участники фокус-групп «Левада-Центра» рисуют его в образе вроде Александра Невского. Он спаситель. Значит, есть и враг. Образ врага выстроен, он меняется, а за спиной стоит супер враг в виде США. Лидер страны обрел свободу говорить и делать то, что захочет. И это важно для прогноза. Так же, как и умение Путина дать асимметричный ответ на любой вызов, внутренний или внешний. Это его ноу-хау и это ему позволяет быть с народом в контакте. Кто примкнул к 85% после Крыма? Бывшие идеологические противники. Это примерно 20 млн. человек, «повернутых» относительно мирным образом, без ужасных репрессий. Да, во взаимоотношении с обществом еще не исчерпаны возможности закручивания гаек. Такой маневр, предполагает Левинсон, вероятен. Означает ли это, что перемен не будет? Нет, впереди еще немало приключений на нашей политической дороге. Приключения будут, потому что у власти большая свобода действий. Ограничители – только снаружи, но не со стороны общества внутри страны. Ситуация 2016-18 годов будет спокойна и контролируема, поведал эксперт Фонда «Центр политических технологий» Алексей Макаркин. Но о том, что у системы резервы возможности не бесконечны, – поддержал он Зубаревич, – забывать не стоит. С одной стороны, активный слой общества чувствует, что все его жизненные стратегии сломались и экономического подъема не предвидится. Ходили на Болотную, в 2014 году радовались, что Крым-наш, сейчас аплодируют военной операции в Сирии. Но скучная проза жизни снижает оптимизм. От одного протеста недалеко до другого. С другой – растерянные, теряющие основу элиты. Нет, Макаркин не склонен полагать, что некие элитные группировки управляют Россией. Ключевые решения, в том числе касающиеся власти, принимает Президент. Но проблемы есть. Прежде всего, это уменьшение количества ресурсов. Желающих спасти «Трансаэро» не находится. Получил отставку глава РЖД Владимир Якунин. Реальность меняется и элиты должны к этому адаптироваться. Они не чувствуют себя в безопасности, так как не понимают правил. А тут еще и антикоррупционная кампания. Идет усиление прав силовых структур на региональном уровне. Ситуация в Коми вызвала шок у региональных элит. Множество примеров показывает, что силовики уже не обращают внимания: оппозиционер перед ними или представитель властных структур. Когда такие слои убеждаются в отсутствии перспектив, могут быть самые неожиданные разные осложнения. А это серьезные риски для власти. Тем более, что власть и собственность переплетены, утрата власти влечет за собой утрату собственности, подметил другой эксперт Фонда, Борис Макаренко. Вот почему ранние «победители» в борьбе за ресурсы так любят фиксировать стабильность. Властная элита утрачивает мотивы развивать конкуренцию. Поэтому у нас не идут институциональные реформы. С социально-экономической легитимностью, то есть со способностью власти удовлетворять экономические запросы общества, в последние годы дела обстоят все хуже. С легитимностью символической - лучше. Путин начинал как везунчик, а превратился в символ единства нации и страны. Крым сделал его победителем. А когда выяснилось, что у этой победы есть оборотная сторона, он обрел статус коменданта осажденной крепости. Принцип «лишь бы не было войны» действует. Власть заставила общество забыть об экономических проблемах. При этом она следует старому правилу: тащить и не пущать. Режим неповоротлив, он замкнут на одного лидера, он привык опираться на подданных патерналистов и не хочет и не умеет иметь дело с критически настроенными гражданами. Но большие перемены не исходят от власти. Прогноз от Макаренко: в Думе 2016 власть сохранит большинство. Президентские выборы в 2018 году – вероятность смены лидера предельно мала. Но после этого вся элита поймет, что начинается последний срок, Президент становится «хромой уткой». Это несет риски дестабилизации системы по всем фронтам. Проблема преемственности не имеет решения, что усиливает нервозность элиты еще больше. Далее Макаренко привел различные сценарии развития политической ситуации в стране и предположил их вероятность. Прогнозы экспертов для системы вполне можно считать оптимистическими. А для населения – наоборот. Казалось бы, подметил Игорь Бунин, оно «должно бултыхаться в болоте и не возникать». Но так ли это? Случайно ли в Иркутске граждане проголосовали против губернатора? А судя по опросам, большинство граждан не только не знают своих губернаторов, но и против их правления – в этом числе Марий Эл, Амурская область, Архангельск. То есть, предположил Бунин, в этом депрессивном, абсолютно патерналистском обществе растет внутреннее недовольство. И если появляется возможность досадить коррумпированной власти, оно не прочь ею воспользоваться. 
|
