ИЗМЕНЯЕМОЕ НАЗВАНИЕ
На этот раз гостями Клуба были два уважаемых эксперта. Яков Уринсон – доктор экономических наук, профессор, советник председателя Правления «Роснано», бывший Зампред Правительства РФ и Министр экономики РФ. Никита Масленников, руководитель проектов по финансово-экономическим проблемам развития Института современного развития (ИНСОР). Старшина Клуба призвал спикеров к более реалистическим оценками ситуации и прогнозам. Советовал исходить не столько из макроэкономических индикаторов, сколько из практического бизнеса. Клубному сообществу важно услышать советы – к чему нужно готовиться: затянуть пояса или расслабиться и вообще ничего не делать? И в целом, брезжит ли надежда в конце туннеля? Яков Моисеевич, опираясь лишь на свежие данные Росстата и официальные предположения, объявил, что 2015 год завершится весьма неприятным итогом: спад ВВП на 3,5-4%, инфляция – 14%. Хотя есть же у нас неплохой опыт: после кризиса 2008-2009 годов экономика России начала было восстанавливаться. Для дальнейшего развития нужно было или найти дополнительные материальные, финансовые ресурсы или проводить структурные реформы. Крупный капитал в стране нарастить не удалось. Вместо структурных реформ произошло огосударствление многих частных компаний. А госбизнес, как известно, эффективностью не отличается. Заявления властей слабо коррелируют с реальностью. Глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев, например, утверждает, что для серьезных инвестиций в бюджете средств нет и повторяет вечную мантру о необходимых условиях для создания благоприятного инвестиционного климата: гарантиях собственности, независимом правосудии, объективном законодательстве, политической и экономической конкуренции и т.д. Между тем, остатки на счетах частных компаний сейчас составляют 8,7 трлн руб. Депозиты юридических и физических лиц – 18,3 трлн руб. В сумме – это вдвое больше, чем все средства, вложенные в российскую экономику в 2014 году. И все это лежит мертвым грузом и не конвертируется в инвестиции. Другой возможный источник – кредиты – мало доступен. И не стоит требовать от ЦБ снижения учетной ставки. Она формируется столь же объективно, как цена на любой другой ресурс - индекс инфляции плюс оценка рисков. И риски эти, в числе прочего, зависят от действующих в стране институтов, от многопартийности. «Без политической конкуренции не бывает экономической конкуренции, независимого суда, развития местного самоуправления и т.д.». Здесь оснований для оптимистических прогнозов у Уринсона на нашлось. Есть и другой, не радующий фактор: сегодня (да разве только сегодня?) очень сложно найти долгосрочные проекты с рентабельностью более 20%. Тем более, если параллельно с дорогими кредитными средствами в стране идет масштабное бюджетное капитальное вложение. По сути, беспроцентная ссуда. Тут конкурировать бизнесу и вовсе невозможно. Суммарный объем перераспределяемых через бюджет средств составляет 40% ВВП. В 2006 году этот показатель не превышал 31%. Как результат – в стране усиливается борьба за доступ к бюджетной «кормушке», при этом все менее эффективно используются финансовые средства, но процветает коррупция. В итоге идет абсолютное сокращение производств, снижение производительности труда, уменьшение реальных доходов населения. Число живущих ниже прожиточного минимума составляет 22,9 млн человек. И это не происки злопыхателей, это данные Росстата. Периферийный капитализм, как называют экономику, которая сложилась в России за последние 10 лет, исключает качественный экономический рост. Концентрация власти в одних руках, отсутствие сдержек и противовесов делает малореальными преобразования в экономической сфере. Возможны только пустые, поверхностные реформы. Никита Масленников подзадорил публику, процитировав Владимира Путина. На недавнем совещании Правительства Президент произнес: «Уважаемые коллеги, наша экономика дошла до точки (пауза) Равновесия и баланса»... В реальности это означает патовую ситуацию – ни спада, ни роста. Годовые темпы спада промышленного производства – около 6,7%. Вытягивает промышленность мощная подкачка экономики за счет оборонзаказа. В 2016 году прогнозы ничуть не лучше – нулевой рост. Все зависит от экономической политики, соглашается с Уринсоном Масленников. «Но она в 2016 году остается в сетях неопределенности и непредсказуемости. Готовности проводить структурные реформы не видно». Смущают Никиту Ивановича и другие риски: «началась ползучая эрозия фискального моратория». Несмотря на уверения Медведева, что никакого усиления налоговой нагрузки в течение трех лет не будет, тут же вынуждены были увеличить отчисления нефтяники, газовики и т.д. Выросли торговые сборы. Все это так же не идет на пользу инвестиционному климату. В числе иных «засад» Масленников спрогнозировал негативные изменения в китайском хозяйстве, невысокий рост экономики в мире, жесткую корреляцию стоимости национальной валюты и нефтяных цен, которые, похоже, и в будущем году будут невысокими – 50-55 долл за баррель. Рынок нефти драматичен: предложение превышает спрос. «Но мы будем подолжать качать и продавать углеводороды, чтобы сохранить свою долю. Любой ценой». По оценкам ИНСОР, санкции «выедают» примерно 1% потенциального роста ВВП. Эффект будет усиливаться, особенно по нефтегазовому сектору. Закрытость международных финансовых рынков означает недопоступление 60-70 млрд долл.; 120-130 млрд долл. - потери валютной выручки от снижения цен на нефть. В сумме это приводит к тому, что российская экономика недополучает 200 млрд долл. – столько страна заработала за 90-е годы от экспорта нефти и газа. При этом на чисто военные расходы в Сирии, при минимальной оценке, уже потрачено 2-2,5 млн долл. И развязки этих узлов в ближайшем будущем не просматривается. А если вдруг возникнут шоковые ситуации - есть запасные сценарии. Академик Сергей Глазьев давно настаивает на введении валютных ограничений. Лаконичная реплика члена Клуба Юрия Припачкина по содержанию вполне тянула на доклад. Он также уверен, что экономическая модель в РФ не отделима от политической составляющей. К тому же в России экономика построена таким образом, что за последние годы сформировались «пищевые цепочки», склонные, естественно, к укрупнению. Более 80% ВВП приходятся на частные и государственные образования, поиск «голов» которых ведут к верховной власти. Все было бы ничего, пока нефть стоила дорого и не было санкций. В условиях ограничений и отсутствия внутреннего консенсуса по принятию решений очень сложно развивать экономику. Традиционно интересной была часть заседания, посвященная вопросам и ответам. Далеко не праздный вопрос – могут ли оборонные расходы дать импульс развитию экономики, эффективны ли с точки зрения нашей экономики вложения в ВПК? Масленников сравнил гособоронзаказ с применением анаболических стероидов: их использование позволяет накачаться и показать свою мощь. Но настоящей атлетической силы они не добавляют. Что же касается развития новых технологий, то сегодня во всем мире они развиваются в гражданской среде, а затем идут в оборонку. Не наоборот. Клубное сообщество обсудило возможности улучшения производительности труда. По словам Масленникова, по этому показателю Россия на 66 месте в мире. А Яков Уринсон напомнил, что в этой области статистика особенно лукава. Тем не менее, считается, что у нас она составляет треть производительности труда в США. Немало времени ушло на обсуждение другой неоднозначной темы – выдачи государством отдельным предприятиям и отраслям дешевых денег, с тем, чтобы поднять экономику с колен (при этом печатание новых денег все сразу отвергли). Хорошее предложение. Но кто тот мудрый человек, что определит какие отрасти приоритетны? Где взять свободные ресурсы, у каких направлений или производств их отнять? Даже Китай отказался от такой политики. Это путь в никуда. Как выяснилось, нет надежды на помощь с Востока, на который сегодня так уповают власти. Многие деловые люди убедились - с восточными контрагентами работать существенно сложнее, дольше и неопределеннее. Легче и надежнее иметь дело с Европой и США. Но, подвел черту Нечаев, политика идет далеко впереди экономики, никто ничего не считает. 
|
